Кипр - Остров галлюцинаций

Александр Пумпянский

Отрывки главы о Кипре из новой увлекательной книги известного российского журналиста Александра Пумпянского «Палач на плахе», которая совсем недавно вышла в московском издательстве «Международные отношения». Эта книга повествует о путешествиях по разным странам мира, рассказывает о людях в разных уголках земли, о жизни народов, о политике и многом другом.

Стоит ступить на землю Кипра, и ты в ловушке. Вокруг вполне ожиданный пейзаж: яркое солнце, как везде в южных широтах, море действительно из чистой лазури, желтоватый песчаник – истинный цвет суши, не слишком буйная растительность, стандартная современная застройка... И вместе с тем происходит что-то странное. У тебя начинаются галлюцинации.

Кажется, еще немного и ты вспомнишь или узнаешь что-то очень важное, что произошло в какой-то из твоих прежних жизней. Сначала игру в прятки с тобой затевает греческий алфавит. Почти родной, легко читаемый праалфавит славянского. Правда, в самый неподходящий момент ты спотыкаешься о незнакомую букву, да и знакомые буквы порой звучат иначе. И самое главное, из знакомых букв почему-то складываются совершенно незнакомые слова. Впрочем, нет, некоторые слова вполне понятны. Трапеза... читаешь по слогам. Ну, конечно же, это харчевня! Ан, нет, банк.

Трапеза в своем первоначальном исконном смысле – это столешница. То есть стол, то есть застолье... Но с другой стороны – с развитием человечества, если хотите, столешница трансформировалась в стол иного назначения – в прилавок для обменных, то есть финансовых операций, то есть в банк... Оттолкнувшись от первовещи, понятия разошлись, разбежались, как куски звездной праматерии, слово осталось. Какая трапеза духа скрывается за частоколом букв!

И очень любопытная история всплывает из недр твоей памяти – история человечества. Язык, как шифр, как философская тайнопись, способ переселения душ. Слова, как верстовые столбы на дороге номер один, что ведет к нам издалека, с прародины европейской цивилизации — из античного мира. (…)

История – это поиски смысла. Но тут, на этой земле, ты ощущаешь себя порой в начале пути. Что такое магнит? Камень из Магнезии. Архипелаг? Властитель моря. Шизофрения? Рассудок раскалывается...

Энтропия... читаешь по слогам очередной дорожный знак. Что за чертовщина! Неужто распад, перегрев Вселенной принял такие масштабы, что о нем надо предупреждать водителей и пешеходов? Не поддавайтесь панике, апокалипсис – еще одно слово из древнегреческого лексикона – не сегодня. Вас всего-навсего предупреждают, что впереди из-за ремонта дорога сужается. На этот раз никакой метафизики, просто ты находишься на земле, откуда три тысячи лет тому назад разбегалась Вселенная нашей культуры.

География – остров в Восточном Средиземноморье, 96 км с севера на юг и 230 – с запада на восток. История – начиная с неолита, когда появились первые поселения.

Афродита – самая известная из урожденных в этих местах. В архаический и классический периоды Кипр – переходящий приз между великими державами древнего мира, объект вожделения для Ассирии, Египта и Персии. Александр Македонский превращает Кипр в один из центров эллинского мира. Марк Антоний дарит остров Клеопатре. Миссионеры Павел и Варнава, будущие святые покровители острова, обращают римского проконсула Сергия Павла в новую веру, Кипр становится первой страной, управляемой христианином. Византийский период ознаменовывает визит императрицы Елены, основавшей монастырь Ставровуни. В 488 году, после того как была обнаружена могила святого Варнавы, император Зенон предоставляет Кипрской церкви полную автономию и наделяет ее архиепископа привилегиями иметь скипетр вместо пасторального жезла, носить пурпурную мантию и ставить подпись красными чернилами (Это последнее право не утратило своей магической силы в веках. В «Комсомольской правде», где я начинал свою журналистскую карьеру, красными чернилами могла пользоваться лишь мистическая личность в отшельническом кабинете, именовавшаяся УГ. Надо полагать, цензоры, укрывавшиеся под псевдонимом «уполномоченный Главлита» в каждом печатном издании, в советское время приравнивались к архиепископам). Арабы, пираты, рыцари-крестоносцы… Ричард Львиное Сердце терпит здесь кораблекрушение и празднует свадьбу с Беренгарией Наваррской. Там же она становится английской королевой – единственный в своем роде случай в истории британской короны. Годом позже Ричард продает остров за сто тысяч динаров ордену тамплиеров. Те в свою очередь перепродают его за ту же цену Ги де Лузиньяну, низложенному иерусалимскому королю. Коммерческий смысл этой сделки несколько туманен… Венецианский период парадоксальным образом ознаменован упадком торговли и бурным строительством защитных фортификаций. Крепость в Фамагусте становится роскошной декорацией для Шекспира во время чумы. Здесь Отелло в ослеплении ревностью, которое уже никогда не пройдет, душит Дездемону. Увы, это ни на секунду не останавливает турецкий захват. Резню мирного населения Османы совмещают с тонкой религиозной политикой в духе «разделяй и властвуй». Представители прежней верхушки общества – «латиняне», киприоты-католики – изгоняются или принудительно обращаются в ислам. Право представительствовать перед султаном от имени народа предоставляется архиепископу греко-православной церкви. Нельзя сказать, что православная церковь принимает это приглашение к коллаборационизму. Тому свидетельство – казнь архиепископа Киприаноса, трех епископов и нескольких видных священников в 1821 году, когда в Греции вспыхивает восстание за освобождение от турецкого ига... Уставших Османов на восемьдесят лет сменяют британские колонизаторы. В 1960 году Кипр провозглашается независимой республикой.

Я понимаю, что делаю недопустимое: излагаю летопись телеграфной строкой, загоняю красоту даже не в прокрустово ложе, а в консервную банку. Но мне надо скорей перейти к современной истории.

Она начинается шоком. Турецкий ятаган разрубает остров на две части.

Никосийский госпиталь после бомбежки

С 1974 года существует не один Кипр, а два. То есть де-юре он один – Республика Кипр. Самообъявленную Турецкую Республику Северного Кипра никто, кроме Турции, не признает. Но де-факто есть греческий и турецкий Кипр. Юг и Север. И между ними стена – до недавней поры непроходимая, как Берлинская.

За тридцать лет, что продолжается этот конфликт, история эта пересказывалась многократно. Она в некотором роде хрестоматийна. В Греции тогда правил режим «черных полковников» – сама эта кличка говорит о том, что это была отвратительная диктатура. Это имманентное свойство диктатур – быть отвратительными, особенно задним числом, когда диктатура оказывается преодоленной. Такова мораль истории, которую нормальные люди с удовольствием повторяют. Гораздо меньше акцентируется внимание на том, что даже «черные полковники» приходят к власти в белых одеждах. Диктатуры ослепительно, оглушительно привлекательны – вплоть до собственного краха. Они всегда апеллируют к высшему – к национальной идее, к человечества снам золотым. Нет более патриотичных режимов, чем диктатуры, при них патриотизм становится обязательным, как униформа. Диктатура – это насилие над индивидом и нацией, но всегда во имя великой цели.

Великая цель «черных полковников», их алиби, нектар и амброзия для истинно греческой души назывались «энозис» – возвращение Кипра в лоно матери-родины Греции. У нее был только один недостаток – она была абсолютно неисполнима. Хотя бы потому, что рядом в каких-нибудь 75 километрах Турция со своим военным режимом. В Анкаре со времен Ататюрка тон в политике жестко задает генералитет. Заподозрить турецких военных в том, что триста лет Османской империи для них бесследно канули в Лету, значит нанести им несмываемое оскорбление… Но кто же мог сказать «черным полковникам»: очнитесь? Это демократии обязаны слушать иные суждения, критику, оппозицию. Диктатура – режим абсолютно самодостаточный, власть без страха и сомнений. (…)

В кипрском МИДе нам показали карту расселения греков и турок на острове до Часа «Ч». Что было и что стало. В менее чем 800-тысячном населении острова турки составляли заметное меньшинство (18 процентов против 80 процентов греков), но жили они далеко не только в северной части острова. За исключением горных районов срединной части, турецкие деревни были везде – рядом с греческими деревнями, и очень часто это были смешанные поселения. Ничего этого сейчас нет. Территория делится на Север и Юг в пропорции 40 на 60. Линия демаркации проложена там, где остановились турецкие танки.

В греческой части фактически не осталось турок. В турецкой – греков, пара безнадежных анклавов-гетто на несколько десятков жителей только подчеркивает это состояние разделенности.(…)

Когда же Кипр преодолеет свое проклятие – выйдет из противоестественного состояния разрубленности? Эта тема доминировала и в ходе второй поездки на Кипр по приглашению департамента информации. На эту тему мы беседуем с госпожой Эрато Козаку-Маркуллис. В кипрском МИДе она возглавляет департамент, курирующий кипрскую проблему и отношения ЕС – Турция (Ныне госпожа Козаку-Маркуллис – глава минисерства коммуникаций и общественных работ – прим. ред.). Тематика нашей страны ей тоже не чужда, но по другой причине. Юность ее мамы прошла в Тбилиси, откуда семья репатриировалась до войны, – судьба многих понтийских греков.

Реальность такова, что де-факто Кипр сегодня – две раздельные общины. Единственно возможной формулой объединения может быть федерация, и принципиально обе стороны приняли эту идею еще в начале бесконечного переговорного процесса. Эта федерация, терпеливо поясняет госпожа Козаку-Маркуллис, должна быть двухзональной и двухобщинной. Двухзональной в том смысле, что она будет состоять из двух частей – одна под началом греков-киприотов, другая турок-киприотов. И двухобщинной в том смысле, что обе общины будут участвовать в ней эффективно, но пропорционально населению. Дальше все вязнет в клубке проблем – политических, гуманитарных, юридических, экономических и всех прочих.

Военнопленные перед отправкой в Турцию

Тут и безутешная память. 1493 человека пропали без вести в чаду интервенции. Их судьба до сих пор неизвестна…И душевная боль. Как быть с печальным списком оскверненных, разрушенных, разграбленных религиозных святынь? И проблема обычных реституций… 200 тысяч греков-киприотов были изгнаны из родных мест. Речь не о том даже, что это была гигантская гуманитарная катастрофа. За спиной у беженцев остались их дома, земля, собственность. Они должны быть возвращены своим подлинным хозяевам. Без этого невозможно представить себе сегодняшний мир. Но как и когда это может случиться, представить не легче. Брошенная собственность не пустовала в ожидании былых владельцев. «Бесхозными» землями турецкие власти все эти десятилетия заманивали турок из Анатолии. В этом контексте госпожа Козаку-Маркуллис напомнила нам знаменитое дело «Луизиду против Турции» в Европейском суде по правам человека.

Суд в Страсбурге решительно встал на сторону собственника, потерявшего свою собственность в результате оккупации, и приговорил Турцию выплатить убытки госпоже Луизиду. Это, безусловно, прецедентное решение. И как сказала нам госпожа Козаку-Маркуллис, длинный ряд таких дел ждет своей очереди в Страсбургском суде. Все так, однако, помножить это решение на 200 000 изгнанников воображения не хватает.

От половины до трех четвертей ВВП – такими масштабами описываются потери от турецкого вторжения 1974 года. Между тем на юге следы этой катастрофы неразличимы, как если бы она случилась во времена Гомера, а не при жизни этого поколения.

Визуальные наблюдения и статистика дают один и тот же результат: это одна из самых благополучных стран мира. Уровень жизни, которому могут только позавидовать две соперничающие метрополии – и Греция, и Турция. ВВП – 14000 кипрских фунтов (примерно 24000 евро) на душу населения. Домов и квартир – больше, чем семей. И это в стране, где четверть населения совсем недавно были беженцами...

Этой ремаркой сменим ракурс, отвлечемся от трагедии и переключимся на историю успеха. Потеряв все, нация осознала, что ей нечего делить. На первые самые трудные годы правительство и профсоюзы заключили своеобразный пакт о реализме – не требовать невозможного. Прагматизм и жизнелюбие поработали на славу. В оборот пошло все, что даровано историей и географией. Тут вдоволь моря и солнца, и потому ставка была сделана на туризм (2,5 млн туристов в год) и сельское хозяйство. Оливковые и апельсиновые рощи – визитная карточка острова. А как насчет четырех урожаев картошки в год! Кипр – место на стыке трех континентов – и потому торговля росла не по дням. Остров застолбил за собой роль центра коммуникаций. В наследство от британских колонизаторов достались высокий образовательный уровень населения и хороший английский язык – и потому превращение в мировой финансовый и инновационный центр стало естественным процессом.

Кипрский картофель поставляют ко двору британской королевы. Но самый большой урожай и место под солнцем в мировой экономике Кипру принесла идея оффшора. Три четверти ВВП страны, вроде бы созданной для аграрных чудес, составляет индустрия услуг: банковское дело, международный консалтинг, информационные технологии, юридический сервис, образование... (…)

Из окна конференц-зала Центрального банка Республики Кипр видна гигантская надпись на всю гору по ту сторону Никосии: «Турецкая республика Северного Кипра». Гигантомания – оборотная сторона неполноценности. Дела на севере все эти годы шли много хуже, чем на юге.

Конечно, это не случай Южной и Северной Кореи. Но опыт раздельного параллельного развития оказался явно не в пользу Севера. Фамагуста, недавно еще первый порт Восточного Средиземноморья, в некотором роде главный трофей турецкого блицкрига, сегодня живет в ритме зомби. Здесь швартуются лишь турецкие борта. Треть турок-киприотов эмигрировала с острова после победы турецкого оружия. Правда, свыше ста тысяч удалось завлечь из Анатолии и еще 35 тысяч составляет турецкий экспедиционный корпус. Мало кому приходит в голову считать это положительным демографическим балансом.

Разница в уровне жизни вносит свои нюансы и в гипотезу национального объединения. Мысль, что за него так или иначе придется расплачиваться грекам-киприотам, приходит в голову многим из них. На последнем референдуме по плану, который ООН попыталась навязать упирающимся сторонам, – «Аннан 5», 75,8% греков-киприотов проголосовали «против», в то время как 64,9% турок-киприотов проголосовали «за». Это случилось 24 апреля 2004 года. Раньше всегда было наоборот. Греки-киприоты привычно обвиняли турецкую сторону в саботаже, а тут такой конфуз. Госпожа Козаку-Маркуллис привела несколько аргументов, почему пятый план Кофи Аннана в глазах греков-киприотов оказался односторонен и несправедлив. Но, думается, многие сложили в уме дебет с кредитом и пришли к выводу, что их личная сумма отрицательная.

Так или иначе, открытость плодотворна, закрытость губительна. Семь раз отмерить полезней, чем один раз отрезать. В конечном счете военная власть оказывается слабее, чем торговая. Может быть, это главный урок минувшего кипрского тридцатилетия.

В последнее время в жизни на Севере Кипра явно появились новые краски. Закипело строительство (правда, всегда остается вопрос: на чьей земле?). Уровень цен подровнялся, что по-своему говорит об определенном подъеме и уровня жизни. Вышедшая из-под запрета торговля между двумя зонами стала бойким бизнесом. Кипрский занавес перестал быть железным. Замок на границе отомкнулся в пяти местах, и теперь потоки людей пересекают ее в обоих направлениях. Процедура жесткая, но не громоздкая. Предъявляешь паспорт, получаешь штамп в отдельную бумажку – и проходи-проезжай. Развлекайся, покупай – продавай, отдыхай, трать деньги. К слову сказать, в турецкой части открылось немало казино, что манит азартных греков, в греческой части они под запретом, во всяком случае, пока… Так или иначе, по сравнению с тем, что было раньше, стало вольней. Начиная с апреля 2003 года, когда турецкая сторона согласилась ввести эту практику, граница была пересечена более 10 миллионов раз. Две стороны все-таки становятся ближе.

Когда? Когда это произойдет? Когда, наконец, будет решена злосчастная кипрская проблема? С некоторым маниакальным упорством я задавал этот вопрос всем своим собеседникам.

Ответы были уклончивыми. Однако, если окончательное решение явно не на горизонте, это не значит, что нет некоего маяка. Луч света в темном море называется Единая Европа. Греки-киприоты пользуются всеми благами общеевропейского гражданства. Теоретически Кипр (Республика Кипр) вступил в ЕС целиком. Практически непризнанная Республика Северного Кипра на обочине, на ее территории акт вступления считается «приостановленным». Однако невольная изоляция преодолевается. Правительство Республики Кипр разработало комплекс мер, как облегчить туркам-киприотам пользование правами общеевропейского гражданства. Они ведь тоже считаются гражданами Республики Кипр и могут получить ее паспорта и другие документы. В этом случае, к слову сказать, они получают право на пенсию и иные блага. В свою очередь ЕС имеет целевые программы, обращенные к турецко-кипрской общине, и даже выделил средства на ее экономическое развитие. Конечно, это сильный магнит.

Беда, что сам по себе он не сработает. Не просто ключ к урегулированию, но и сам замок находятся в Анкаре. Надежды на то, что мировое сообщество дружно надавит на Анкару, и та отступит, сильно преувеличены. Шанс – пусть пока неразличимый – скорее во внутренней эволюции. Страну с имперским прошлым, ощутившую свою отсталость в настоящем, раздирают противоречивые страсти. Потребности развития тянут Турцию в Европу, к светскости и демократии. Великодержавные инстинкты ставят на первый план территориальный националистический фетишизм: войну в Курдистане и кипрскую оккупацию – все до победного конца. Рано или поздно придется выбирать – между имперским идеализмом и прагматизмом, между прошлым и настоящим.

В этом контексте вступление Турции в ЕС превращается в козырную карту. Это самый спорный европейский вопрос и главная турецкая мечта, хотя по этому поводу есть самые разные мнения. И это джокер кипрской политики. Быть членом НАТО и быть на ножах с собратом по НАТО – каких только чудес не случалось в годы «холодной войны», интересы глобальной конфронтации все списывали. Но вступить в Евросоюз, не признавая одно из государств, являющееся его полноправным членом? Или третировать союзную страну, не разрешая ее воздушным или морским судам пересекать свое пространство, как сегодня ведет себя Турция по отношению к Кипру?.. Представить себе такое невозможно. Рано или поздно Анкаре придется смирить гордыню. И ей не удастся без конца игнорировать резолюции ООН и решения Европейского суда по правам человека в Страсбурге, осуждающие интервенцию и последовавшие за ней нарушения. Прием в ЕС новых членов осуществляется консенсусом, так что у Кипра при всей подчеркнутой скромности его дипломатического поведения есть вето за пазухой.

Исторический расчет на то, что сталь ятагана отступит перед мягкой властью космополиса. Рано или поздно это обязательно случится. Правда, никто не знает, когда.